В начале 2003 года певице Анастасии поставили диагноз: рак груди. После операции Анастасия рассказывала, как она переживала этот нелегки момент в ее жизни.
Она маленькая и, конечно, заметная. Сам за себя кричит каждый звук в слове в-ы-ж-и-в-ш-а-я. “Вы смотрите на меня и видите здорового человека, да ведь?” – спрашивает Анастасия Ньюкерк, и она права. Именно это мы и видим.
Даже больше – перед нами блондинка в розовых очках, туфлях на высокой платформе, юбке, расклешенной сзади, как хвост русалки, свитере с розовыми полосками и честно говоря, мы видим сокрушительную женщину!
Это ее изюминка. Поп-певица стала неофициальным символом предупреждения раковых заболеваний, которая и сама не знала, что больна, пока не захотела сделать операцию по уменьшению груди. Обычная маммограмма выявила агрессивную, но скрытую форму рака, когда опухоль незаметна, не достигнув опасной стадии.
“Никаких опухолей или шишек. Абсолютно никакого предупреждения. Вот почему я стараюсь донести до каждой женщины: “Не покупай себе туфли, дорогая. Не покупай сумочку. Потрать эти деньги на маммограмму. Это может тебе спасти жизнь, как и мне”.
Анастасия использует свою известность, чтобы помочь другим молодым женщинам. Из-за своей молодости Анастейша еще несколько лет могла не делать маммограммы. Понимая, что без этого ее рак вряд ли был бы обнаружен, она пытается убедить других женщин проходить маммографию – т.о. можно обнаружить много женщин с более серьезной стадией рака, чем был у нее.
Она говорит, что здорова, позитивно настроена, серьезно готовится и будет готова встретить любые испытания на выносливость во время грядущего тура. “Ты сам управляешь своим кораблем. Дееспособность и немощь, свет и тьма – ты сам для себя определяешь, как жить, боюсь сейчас я немного больше симпатизирую людям, живущим во мраке”. Говоря это, она переходит к разговору об успешной линии футболок Survivor Chick Фонда Анастасии, все сборы от продажи которых идут в Фонд Исследований Раковых Заболеваний.
“Женщины боятся разговаривать об этом с мужчинами, думая, что это делает их менее женственными. Да бросьте, посмотрите на это, единственная вещь, которую парни не переносят – это наша способность зацикливаться на чем-то. Любое препятствие может быть шоком, может грубо вмешаться в твою жизнь, но потом справляешься с этим. Всегда нужно искать положительные стороны в том, что происходит в жизни. У всех есть выбор, но люди почему-то не хотят видеть свет вместо темноты”.
Она пришла в ужас, когда увидела статистику распространения раковых заболеваний среди молодых женщин – “Я больше боялась за других женщин, чем за себя, когда увидела цифры статистики. Я испугалась нашей наивности по поводу этого заболевания”, говорит она. “Так много женщин думают, что они слишком молоды, чтобы проходить маммографию, к сожалению, это большое заблуждение.
Певица Анастасия Ньюкерк рассказывала на тему своей болезни также как сопротивлялась ей – с юмором и брутальной честностью, выстреливая слова со скоростью автоматной очереди… Говоря об этом, американская певица хочет вдохновить всех молодых женщин пройти обследование, чтобы предупредить болезнь.
В январе 2003 в возрасте 29 лет Анастасии диагностировали агрессивную форму быстроразвивающегося рака. Через две недели ей удалили 40 процентов груди, чтобы остановить рост раковых клеток, после чего она прошла курс химио и радиотерапии. Не имея понятия, чем все это закончится, Анастасия решила задокументировать все происходящее, надеясь, что это поможет другим молодым женщинам и Анастасия приняла храброе решение, позволив съемочной группе американских новостей снять ее до и после операции.
“Знаете, перед Рождеством я боялась, что мне не о чем будет писать в третьем альбоме: моя жизнь была слишком хороша. Думаю, теперь мне об этом уже не придется беспокоиться”. Анастасия вспоминает тот период своей жизни, когда она переехала из Нью-Йорка, где родилась, в Лос-Анджелес, чтобы начать карьеру певицы. Eй тогда было 26, она перебивалась случайными заработкам, с последней работы, в салоне красоты, ее уволили за то, что она была “слишком шумной”.
Анастасия смеется и рассказывает, как она попала па прослушивание па конкурс талантов МТV, тогда она не выиграла. Зато после выступления на шоу The Cut все стало складываться более удачно, и она получила контракт на запись альбома. Ее дебютный сингл “I’m Outta Love” стал Хитом. После она продала 5 млн. копий первых двух альбомов, а когда она работала над третьим своим альбомом – как раз проходила курс радиотерапии после операции. Сейчас она международная суперзвезда, много раз получившая платину, продав более 10 миллионов копий своих альбомов.
Анастасии не впервой решать проблемы со здоровьем. В 13 лет ей диагностировали болезнь Крона – хроническое воспаление желудка. К счастью в течение последних 10 лет она никак себя не проявила. Врачи объяснили маме, что нужно готовиться к худшему. От меня правды тоже не скрывали. В этом возрасте трудно осознать возможность собственной смерти, и все-таки было очень страшно.
“Я дала себе зарок – рассказывает Анастасия – если выживу после операции, стану певицей. Но оказалось, что ее вообще сделали зря. У меня был не рак, а что-то вроде нарыва.” – “Жить будешь, но приступы режущей боли в животе останутся,” – обнадежил оперировавший меня хирург. “Что ж, я с ними свыклась. И на большую сцену тоже прорвалась, и это с моими-то данными. Нестандартный джазовый голос, да плюс еще вечные очки на переносице, без которых я слепа как крот – микрофон не увижу. Как вы понимаете, карьере это не способствовало. Но все же я смогла – назло всему. “Ошибка природы” – я назвала один из своих альбомов. Так меня частенько называли продюсеры.
Мой путь к славе оказался долгим и далеко не безоблачным. А ведь стресс – теперь я это знаю по горькому опыту – один из главных врагов женской груди. Некогда было заводить детей, да и с постоянным бойфрендом – художником Шоном Вудом пришлось расстаться, а нового я так и не завела.
Сейчас я ужасно благодарна своему доктору, ведь если бы диагноз поставили на полгода позже, еще неизвестно, как бы все для меня обернулось. Мне повезло – всю грудь удалять не пришлось, только небольшой сектор. Опухоль развивалась в моей груди, как маленькие цветы, размером с крупинки соли – мельчайшие отложения кальция, что может служить признаком наличия раковых клеток.. Если бы не технологии, я бы и не узнала до тех пор, пока меня не начало тошнить и в итоге рак был бы обнаружен.
Не скрою, я была потрясена. Стало очень страшно, намного страшнее, чем перед операцией, которую мне делали в 14 лет. Но меня поддержали мои фанаты. Я не делала тайны из случившегося и сразу объявила, что сдаваться не входит в мои планы. Врачи предложили мне лечь в клинику для подготовки к операции, но там я бы сошла с ума. Попросила назначить день, когда будут удалять опухоль, и продолжала выступать, снялась в клипе с песней из мюзикла “Чикаго”, которую тут же выдвинули на “Оскар”. А после операции сделала на спине татуировку анкха – символа жизни и воскресения египетских фараонов. Кстати, именно так переводится с греческого мое имя. Я продолжаю работать, собираюсь замуж и очень хочу иметь детей. Теперь я знаю, что это не менее важно, чем успешная карьера. Надеюсь, что все самое худшее в моей жизни – уже в прошлом”.
Как вы узнали, что у вас рак груди?Я не обнаруживала никаких уплотнений. Я узнала обо всем, потому что собиралась делать операцию по уменьшению груди. У меня не было желания, как у большинства женщин, увеличить грудь – она и так от природы была всегда слишком большой. Я довольно хрупкого сложения, и поэтому мне всегда было очень трудно подобрать костюм, особенно для сцены, где приходится много двигаться. Мне хотелось иметь грудь нормального размера, а не 5 или 6, который у меня был. К тому же у меня постоянно болела шея – была грыжа двух шейных позвонков, это ужасная боль, которая только усиливалась из-за тяжести груди. Поэтому в январе я навела справки, встретилась со множеством врачей и, наконец, нашла одного, совершенно гениального. Перед операцией он попросил меня сделать маммографию – удостовериться, что он работает с “чистой” грудью. Меня это сбило с толку. Я думала, что такую проверку проходят только пожилые женщины. Я сказала: “Послушайте, со мной все в порядке – никаких уплотнений. Но если вы настаиваете, ладно, сделаю. У меня тогда и в мыслях не было…
Что произошло потом?В тот же день я сделала маммографию и сразу поняла, что есть проблемы. Я заметила по глазам женщины, которая делала маммографию, – что-то не в порядке. Она обнаружила в левой груди раковые клетки, которые к тому же быстро распространялись.
Для вас это стало шоком?Я не осознала, насколько все серьезно. Я сразу же поговорила с доктором, он убедил меня, что мы рано обнаружили рак, так что все поправимо и ничего особо страшного. Но на следующий день после того, как врач поговорил с женщиной, делавшей маммографию, как только я вошла к нему, он меня обнял, хотя он вообще-то не слишком эмоциональный человек. Тут я и поняла, что у него плохие новости.
Что он сказал вам?Что мне немедленно надо отправиться к онкологу. В этот момент мне захотелось расплакаться, потому что никого из моих близких рядом не было, по я сдержалась. Я позвонила маме, которая живет в Калифорнии, и сказала: “Мам, приезжай как можно скорее. Говорят, что мне надо пройти обследование на рак. Я не знаю, что со мной происходит, ты мне нужна здесь. Я не справлюсь одна, я не такая сильная”. Мама прилетала только на следующий день, а в тот вечер мне пришлось вернуться домой в одиночестве, мне не с кем было даже поговорить об этом.
Трудно, должно быть, провести ночь один на один с такой новостью?Я тогда еще не была на сто процентов уверена, что у меня рак. Не знала, пока не получила результаты биопсии. Я не хотела накручивать себя и плакать, пока не узнаю точно, что меня ждет. Поэтому я не так уж много об этом думала.
Что вы знали тогда о раке груди?Ничего. Я была совершенно темной в этом вопросе, потому что не знала никого, кто прошел бы через это.
Сколько времени длилось дальнейшее обследование?В понедельник я сделала маммографию, во вторник встретилась с онкологом, в среду прилетела мама, а в четверг я пошла на биопсию. Все произошло очень быстро, и на следующей неделе я уже была на съемках видео к песне, которую я записала для фильма “Чикаго”. Продюсер Харви Вайнштейн попросил меня участвовать в этом высокобюджетном проекте, и я не хотела никого подводить. Поэтому я пришла на биопсию и спросила доктора: “Послушайте, у меня скоро съемка клипа. Я смогу двигаться после этой процедуры? Если не смогу, то лучше подождать”. Я не чувствовала себя больной и едва могла поверить в то, что ожидание может мне повредить. Но на следующий день, когда мы получили результаты биопсии, стало ясно, что это рак, и быстро прогрессирующий.
Предполагать, что у тебя рак, и точно знать, что ты болен раком, – это два совершенно различных эмоциональных состояния?О да! Когда все подтвердилось, у меня слезы полились ручьем. Я боялась неизвестности. Время от времени у меня случались короткие срывы, я даже начинала вспоминать всю свою прошлую жизнь. Особенно тяжело было, когда закончились съемки. Во время работы над видео я старалась выбросить все из головы – я очень плохо чувствовала себя после биопсии – меня тошнило, и единственное, что мне оставалось, – это сосредоточиться на работе. Когда съемки закончились, я стала затворницей, никого не хотела видеть. Мне было трудно позвонить друзьям и сказать: “У меня рак”. Легче было об этом шутить, реальность оказалась гораздо сложнее.
А тошнота – это нормально после таких обследований?Мое тело отвергало обезболивающие, у меня ведь болезнь Крона. Меня тошнило, как собачонку, да я еще и грипп подхватила, температура была 104 по Фаренгейту. Я потела насквозь во время съемок и меня тошнило, тошнило, тошнило. Когда съемки закончились, я просто на кусочки развалилась. Я никого не хотела видеть, только побыть одной. После обследования я сильно заболела.
Что вы знали в тот момент о своей болезни: какая у вас была стадия, каковы были шансы на успешность лечения?
Мне сказали, что болезнь быстро прогрессирует, что опухоль распространяется в сторону лимфатического узла и его придется удалить, а потом пройти курс химио и радиотерапии.
Сколько времени прошло до операции?Неделя. За это время я смогла немного успокоиться и сделала еще одну маммографию – для врача, ему нужно было точно знать, какая часть груди должна быть удалена. Посмотрев результаты, он сказал, что операцию по удалению опухоли можно будет совместить с операцией по уменьшению груди и ее восстановлению. Это меня порадовало – мне совсем не хотелось делать две операции. В тот момент было еще неизвестно, насколько распространится опухоль за неделю. Во время семичасовой операции по удалению опухоли, выяснилось, что за это время рак перешел из первой стадии во вторую. Доктор рассказал мне потом, что, когда он сделал разрез и увидел, что там, у него перехватило дыхание. Он был в шоке. Опухоль так увеличилась, что ему пришлось удалить сорок процентов груди. Но у меня там целые тонны – ему было с чем поработать! (Смеется.)
Как вы себя чувствовали, когда очнулись от наркоза?Такой боли я и представить не могла. Две недели я была не в состоянии двигаться, а когда наконец встала, то ковыляла, как Оззи Осборн. Довольно жалкое было зрелище. Я даже плакать не могла – от этого становилось еще больнее. И сначала была опасность, что рак еще остался, тогда мне нужно было бы совсем удалить грудь, меня не предупредили об этом, доктор сказал маме, когда я лежала на операционном столе, мама решила, что такие новости мне не помогут. Мама и сестра постоянно находились со мной в больнице и когда сказали, что я могу потерять грудь, они были в абсолютной растерянности. Но потом, когда через пять дней анализы показали, что у меня все чисто, вот тогда они мне все и сообщили.
Вам, наверное, принесла облегчение новость, что рак остановлен?Моей семье – да. Они хотели тут же открыть шампанское, по мне хотелось только плакать. Я чувствовала вину за то, что оказалась среди счастливчиков. Даже не предполагала, что мне будет так грустно, – я все плакала и плакала. У меня часто менялись мысли и настроения, я готовилась к худшему. Потом была мучительная химиотерапия, после которой я потеряла все волосы, и к этому я была готова. В это время я даже не могла пить болеутоляющие из-за своей болезни Крона – эта болезнь делала их бесполезными.
Итак, когда рак отступил, вы стали задумываться, как будете выглядеть?Однажды я уже была больна так, что это отражалось на моей внешности. У меня болезнь Крона, от которой становишься обрюзгшим, распухшим, лицо становится круглым, а от стероидов, которые приходится принимать, жутко толстеешь. Поэтому о своем внешнем виде я даже не задумывалась. В общем, это хорошо, что я никогда в жизни не зацикливалась на своей внешностий.
А что вы думали о своей внешности?Сейчас, когда я смотрю в зеркало, мне кажется, что я стала очень привлекательной. Она сказала журналу Red: “Я не чувствую, что рак изменил меня, я просто стала взрослее. Такое ощущение, что я только начинаю ощущать свою женственность – это может показаться странным после рака. Я утверждаю, что вы можете пережить рак и все равно чувствовать себя привлекательной. Я не самая красивая в мире. У меня не самое лучшее тело – но мне нравится то, что у меня есть”.
Раньше я никогда так о себе не думала, и так странно, что сейчас, когда мне тридцать, я стала больше обращать на это внимания. Я слежу за собой не ради удовольствия, а потому, что это предполагает моя работа – людям должно быть приятно на меня смотреть. Когда я была жуткой толстухой, я не чувствовала себя несчастной, потому что у меня всегда было чувство юмора. То, что моя грудь стала меньше, не изменило меня саму. То, что во мне, гораздо важнее, чем данная мне оболочка. Я знаю, что буду меняться с годами, и не стремлюсь законсервировать себя. В шоу-бизнесе много людей, которые слишком трепетно относятся к своей внешности. Я не из них.
Вы не сразу решились взглянуть на свою грудь после операции?Это было нелегко. Я знала, что мне удалили сорок процентов левой груди и столько же на правой – чтобы сравнять размер, и я была не слишком уверена в том, что хочу это видеть. Наконец па четвертый день после операции я решилась взглянуть.
Ну и как?Честно? Вначале выглядело все не слишком аппетитно. Левая грудь была неровной, в каких-то бугорках – как будто помятой, но пластический хирург уверил меня, что через неделю все будет в порядке. Так и случилось. С каждым днем они становились все более привлекательными, а сейчас просто красивы! Я теперь все время показываю их своим подругам. Мне они очень нравятся, просто класс! Смотрятся, как у шестнадцатилетней девушки. Поверить невозможно! И размер вполне нормальный – 34 С. Я чувствую себя гораздо комфортнее и теперь могу даже не надевать бюстгальтер под майку. По все же грудь не совсем уж маленькая, некоторые даже не замечают разницы между тем, какой я была до операции, и тем, как выгляжу сейчас. Я никогда не комплексовала по поводу собственной внешности. Думаю, это было заметно по стилю моей одежды – я не стыдилась того, что дал мне Бог. Что меня действительно беспокоило, так это грыжа шейных позвонков. Я не хотела больше мучиться от постоянных болей. С операцией я избавилась от болезни. Но нельзя сказать наверняка, что болезнь не вернется.
Вы думали, что будете делать, если снова заболеете?Да. Я уже решила, что удалю грудь. Обе.
Двойная мастэктомия?Да. Не хочу больше через все это проходить. Если болезнь вернется, то будет ясно, что у меня есть такая предрасположенность, и лучше уж избавиться от этого раз и навсегда. Это преимущество рака груди – удаляя грудь, навсегда избавляешься от болезни. Буду носить накладные – сделаю себе искусственную грудь. (Пожимает плечами.) Буду выглядеть так же, но только все будет ненастоящим. Если нужно будет это сделать, чтобы быть здоровой, я сделаю. Не хочу быть рабом своей болезни.
Красивая грудь так много значит для женщины. Вы представляли себе, что будете чувствовать после операции во время интимных отношений с кем-то?Сразу после операции я действительно боялась и думала: “О господи, что будет, если это кто-то увидит?” Но потом я познакомилась с одним человеком (он каскадер, работает в кино), сразу же после того как все это началось. Встреча оказалась для меня совершенно неожиданной.
И что вы чувствовали?Я не хотела ни с кем встречаться, потому что чувствовала себя вещью, выброшенной на свалку. Но одна из моих подруг как-то сказала мне: “Слушай, у меня есть один приятель. Мне кажется, вы здорово друг другу подходите”. И когда мы встретились, я сразу же поняла, что она не ошиблась. Он именно тот человек, который мне нужен, он поддерживал меня все это время. Он само совершенство. Я долго боялась показывать ему свою грудь, но он повел себя совершенно потрясающе – захотел быть рядом со мной в течение всего курса радиотерапии. Он очень хороший человек, как раз такой, какой мне нужен. Он помог мне выздороветь.
До встречи с ним вы были одна довольно долго?Я была одна два года. Это чудовищно долго, я даже совсем приуныла, думала, что меня уже больше ничего хорошего не ждет.
Что помогло вам пройти через все – есть ли у вас какой-то особый секрет?
Известно, что я стараюсь ко всему относиться с долей юмора. Не то чтобы я слишком легкомысленна, просто не хочу чересчур сильно сосредоточиваться на своих проблемах. Есть факты – надо с ними что-то делать. Я Диагностирование рака – это шок, но я по-своему смотрела на это. Э случилось не просто так. Должна была быть какая-то причина тому, что со мной произошло. Мне необязательно понимать, что это за причина, но я никогда не жалела себя: “Ах, бедная я, бедная!” И никогда не спрашивала: “Почему я?” Я просто рада тому, что обнаружила рак на ранней стадии. Теперь я могу сказать: “У меня рак”. Мне это нетрудно: я выжила. Я говорю это, как “Я победительница”. А что сейчас? “Сейчас я делаю то, что должна. Нужно идти дорогой, которая тебе дана – вот так я жила всю жизнь”. Анастасия понимает, что была “выбрана” потому, что ее положение позволяет ей помочь другим. “Я певица, которая затрагивает миллионы людей, и мои слова и знания, после пережитого могут помочь миллионам. А если я помогу миллионам, даже хотя бы одному человеку, это будет больше, чем ничего”, сказала она. “Я хочу сказать всем, кто болеет раком, продолжайте бороться, здесь нет ничего постыдного. И справившись, вы будете улыбаться, как и я. Я спасла свою жизнь, мой доктор спас мою жизнь”.
